Водные конфликты. Геополитическая ситуация в регионах мира

 

Возможные мировые водные конфликты (из доклада ООН)

 

Главная / Статьи

 

Бассейны более чем 260 мировых рек разделены между двумя или несколькими странами, и при отсутствии четких договоренностей или институтов изменение этих бассейнов может вызвать серьезные осложнения в межгосударственных отношениях.

 

За последние 50 лет отмечены 507 «водных» конфликтов, 21 раз дело доходило до военных действий. ООН обращает внимание на конкретные бассейны, которые могут стать объектами споров в ближайшие годы. Наряду с привычными «яблоками раздора» — озером Чад и реками Брахмапутра, Ганг, Замбези, Лимпопо, Меконг, Сенегал, — в докладе ООН о мировых водных конфликтах упоминаются Аракс, Иртыш, Кура, Обь.

 

Особо взрывоопасная ситуация сложилась в регионах, бедных водой. В четырех бассейнах (Арал, реки Иордан, Нил, а также Тигр и Евфрат) уже пытались делить воду, угрожая силой. Когда в 1975 году построенная в Сирии с помощью СССР дамба перекрыла Евфрат, Ирак двинул войска к границе, и лишь вмешательство ООН предотвратило войну. В 1990 году Ирак оказался на грани войны с Турцией, когда та уменьшила сток Евфрата. В 1994 году египетские войска вошли в Судан, чтобы обеспечить контроль над Нилом, из которого пьет почти весь Египет. Вскоре Египет и Судан объединились против Эфиопии, решившей увеличить забор воды из Нила. В 2002 году Израиль угрожал применить военную силу против Ливана, если тот построит плотины в верховьях Иордана.

 

В Калифорнии и Саудовской Аравии запасы грунтовых вод иссякнут в ближайшие годы. В прибрежных районах Израиля вода в колодцах и скважинах уже сейчас солона на вкус. В Сирии и Египте крестьяне бросают свои поля, потому что почва покрывается коркой соли и перестает плодоносить. Мир опять поделился: на тех, у кого воды еще много, и тех, у кого она уже заканчивается. Марокко, Алжир, Тунис, Судан, Йемен, Оман, Саудовская Аравия, Иордания, Сирия, Ирак — все они уже заявили о своем недовольстве положением водных дел и готовности отстаивать свое водное право с оружием в руках.

 

 

Северная Африка

Алжир, Египет, Ливия, Марокко, Судан, Тунис, территории Испании (Сеута, Мелилья, Канарские острова) и Португалии (Мадейра).

 

Серьезным источником конфликтов в Африке является опустынивание. Суданские кочевники, отступая перед песками Сахары, гонят скот на территорию, населенную оседлыми жителями. Земледельцы справедливо негодуют, когда их урожай вытаптывается и поедается скотом бедуинов. Но конфликт приобретает характер еще и расового и межконфессионального, ведь земледельцы в основном негры, исповедующие христианство (либо с недавних пор, либо еще со времен Эфиопской империи, где христианство было главной религией), а кочевники — арабы или арабизированные чернокожие — мусульмане. Немало среди оседлого населения и язычников — тех, кто верит в духов предков и поклоняется животным, а согласно догмам ортодоксального ислама такие язычники должны быть обращены в веру пророка или уничтожены. ООН в данном случае бессильна, поскольку не способна остановить пустыню, то есть устранить первопричину конфликта.

 

Прогноз на ближайшие пять-десять лет для этого региона — катастрофа: миллионы погибших, расширение очагов войны, распад ряда государств, включая Судан, усиление анархии на территории таких стран, как Сомали /Е.Сатановский, президент Института Ближнего Востока, 2008/ .

 

В Северной Африке, которая является частью Ближнего Востока, спокойно будет лишь до тех пор, пока у власти остаются прежние лидеры. Но в Ливии, Алжире, Египте власть в руках уже достаточно пожилых людей, с их уходом в этих странах неизбежно усилятся исламисты. Если бы это были такие исламские фундаменталисты, как в Турции, мир мог бы не опасаться угрозы исламского терроризма. Но поскольку к власти будут рваться радикалы, все может быть гораздо хуже.

 

На проблему растущего исламизма накладывается также проблема нехватки воды. Даже протянувшийся вдоль Нила Египет испытывает трудности с чистой питьевой водой. В Старом Каире воду нужно добывать, потому что на двухмиллионный Фустат нет ни одной водоразборной колонки. Брать же без последствий для здоровья воду из Нила, в который сливаются отходы всех мыслимых форм жизнедеятельности и производства, невозможно. Сам по себе Нил, точнее, расположенные на нем гидроузлы, — потенциальная причина военных конфликтов.

 

Египет зависит от стран, расположенных выше по течению, — Судана, Эфиопии — и малых стран в районе Африканских Великих озер. При президенте Насере под чрезвычайно жестким давлением заключались соглашения, по которым только египетские инженеры могли строить гидроузлы в Эфиопии и Судане. Но сегодня прежние договоренности уже не работают, а козыри — отнюдь не у египетских властей.

 

Среди потенциально опасных регионов особо выделяется район Нила. Экономика Египта почти полностью зависит от нильской воды, а 95% всего водотока приходит из других стран региона. На руку Египту в этом отношении играет этнический конфликт в Судане: занятым проблемой Дарфура властям этой страны не до масштабных гидротехнических проектов, а потому до поры до времени Египет может чувствовать себя в относительной безопасности.

 

 

Западная и Юго-Западная Азия

Абхазия, Азербайджан, Армения, Афганистан, Бахрейн, Грузия, Египет (только Синайский полуостров), Израиль, Иордания, Ирак, Иран, Йемен, Катар, Кипр, Кувейт, Ливан, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия, Сирия, Турция, Южная Осетия

Ближний Восток: Бахрейн, Египет, Израиль, Иордания, Ирак, Иран, Йемен, Катар, Кипр, Кувейт, Ливан, ОАЭ, Саудовская Аравия, Сирия, Турция

 

Все ближневосточные страны расположены в одной из наиболее засушливых частей планеты, где возобновляемые запасы воды резко ограничены. Арабский мир занимает 9% суши и вмещает значительное по численности население, занимая 5-е место по этому показателю. Водные же ресурсы его оцениваются всего лишь в 0,7% совокупных мировых запасов, а возобновляемые водные источники не превышают 1% мирового потенциала. В результате объем воды на душу населения здесь составляет в среднем 1,5 тыс. м3 в год при средней мировой обеспеченности ею в 13 тыс. м3. К тому же из-за низкой эффективности арабских ирригационных технологий в сельском хозяйстве — основном потребителе воды — из имеющегося потенциала усваивается только половина.

 

Арабы бьют тревогу по поводу того, что в начале нового века нехватка воды может составить 130 млрд. куб. метров, притом что совокупная потребность в ней региона, по самым скромным оценкам, достигнет 220 млрд. куб. метров. Создается ситуация, когда нарастающий дефицит воды станет серьезным ограничителем экономического роста.

 

Проблема воды на Ближнем Востоке быстро интернационализируется /по данным А.А.Филоника — эксперта Института изучения Израиля и Ближнего Востока/, превращаясь в серьезный фактор международной политики в регионе и объект разногласий в отношениях арабов с соседями и между собой.

 

Дефицит жизненного ресурса давно инициирует противоречия между Турцией, Сирией и Ираком, между Израилем, Сирией и Иорданией, в ходе которых муссируется тема несанкционированного забора воды Израилем из ливанских рек. Вода — больной вопрос между Египтом и Суданом, а если подходить к проблеме с расширительных позиций, то в данном случае число потенциально конфликтующих сторон может быть еще больше за счет присоединения африканских государств.

 

Если исходить из арабских позиций, то для них проблема поддержания водного баланса становится проблемой жизнеобеспечения, приобретая приоритет в рамках национальной безопасности. Между тем вопросы эти решаются трудно. С одной стороны, рост потребления воды вызывается экономическим развитием стран, контролирующих истоки рек. С другой — международные или национальные проекты упорядочения стока рек сопряжены с расходованием гигантских средств, мобилизация которых проблематична. Например, так и остается прожектом по экономическим и политическим мотивам турецкий проект «водоводов мира», который предусматривает подачу воды в разные части арабского мира и в Израиль.

 

Самые серьезные проблемы в арабском мире – продовольствие (привязанность арабов к внешним источникам продовольственного снабжения) и практически тупиковая ситуация с водообеспечением – могут спровоцировать конфликты разной степени интенсивности. Причем в центре окажется вода.

 

В оценках состояния и перспектив израильско-палестинского конфликта фактору воды мировые СМИ уделяют относительно мало места — они предпочитают говорить о терроризме, самоопределении палестинского народа, праве Израиля на безопасное существование. Однако водная подоплека конфликта не менее существенна. Большинство водотоков, снабжающих пресной водой Израиль, берут начало на территориях, захваченных в ходе шестидневной войны 1967 года. Это горный водоносный пласт на Западном берегу реки Иордан и Тивериадское озеро (Галилейское море), которое Израиль фактически превратил в свой внутренний водоем, захватив принадлежащие Сирии Голанские высоты.

 

Именно поэтому все разговоры о размежевании Израиля и Палестины, а также о возвращении захваченных в 1967 году территорий заканчиваются ничем. Учитывая, что за 40 лет, прошедшие со времени шестидневной войны, население Израиля утроилось, обеспечить водой 7 млн человек, утратив контроль над источниками пресной воды, практически невозможно.

 

Со своей стороны, Израиль как главный конкурент арабов по воде также обеспокоен положением с водными ресурсам. Его реакция на их сокращение привела к широкому применению водосберегающих технологий.

Примеры сотрудничества: Сирия и Ливан к 2001 г. утвердили договор о совместном использовании вод Эль-Асы.

 

Израиль выдвигает исключительно ёмкую программу использования водных ресурсов региона на паритетных началах с Иорданией и палестинской автономией и в общем проявляет готовность идти на урегулирование ситуации вокруг Голанских высот ради создания широкой системы сотрудничества в регионе, важным аспектом которого, безусловно, является безопасность в вопросах, связанных с водой.

 

Ныне предлагается много проектов для бесконфликтного решения водной проблемы. Они заслуживают серьезного внимания, поскольку им нет другой альтернативы. Они не лишены слабых мест, но козырь их в том, что они создают импульс для продуктивной деятельности, превращая антагонизмы в двигатели развития.

 

Отсутствие воды гораздо хуже отсутствия нефти. Сегодня критическая ситуация с водой сложилась и на Ближнем Востоке, и в тропических зонах — в Юго-Восточной Азии и Африке, не говоря уже о таких расположенных в пустынях и полупустынях странах, как Пакистан. Средний объем расхода воды по миру — 1000 кубометров на человека в год, а в Пакистане — пока 1250, но незагрязненная промышленно-бытовыми стоками вода, которую можно пить, — уже дефицит. Сегодня на планете более двух миллиардов человек испытывают нехватку воды. Из них более миллиарда живут в условиях ее жесточайшего дефицита.

 

Для жителей богатых стран — Катара, Объединенных Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии, Султаната Оман, Кувейта — власти запускают опреснительные заводы: в Омане такой завод соорудили израильтяне, а Россия сейчас предлагает построить подобный в Эмиратах. Несмотря на это, места, где существует проблема водного дефицита, — уже не отдельные точки на карте, а обширные территории, густо населенные людьми.

 

Из-за нехватки чистой воды можно прогнозировать, в частности, конфликт между Йеменом и Саудовской Аравией. Йемен уже испытывает недостаток воды, а население там растет опережающими темпами по сравнению с Саудовской Аравией. Через 10–15 лет людей в Йемене будет больше, чем в Саудовской Аравии, при этом уже сегодня даже на севере, в горах, достаточного количества воды нет. Люди вынуждены покупать ее по очень высокой цене. При этом Саудовская Аравия после 1973 года, с приходом в ее бюджет сотен миллиардов нефтедолларов, стала еще и одним из экспортеров зерна, хотя климат там вовсе не способствует выращиванию там пшеницы. Просто гигантские подземные запасы пресной воды, которые существуют в этой стране, выкачиваются и расходуются на амбициозные и чудовищные энерго- и водозатратные проекты. Так что межгосударственный «водный» конфликт может возникнуть очень скоро.

 

Конфликты вокруг водных ресурсов — между Турцией и Сирией, Турцией и Ираком, Ираком и Ираном — необходимо разрешать, и, скорее всего, это будет делаться военным путем. Очень сложный узел проблем — в Израиле и Палестине, где водный дефицит касается обеих территорий. При этом Израиль относится к числу энергосберегающих стран, являясь единственным из государств региона — за исключением нефтедобывающих монархий Персидского залива, — где высокие технологии работают на энергосбережение. В Израиле применяется капельное орошение, существуют очень жесткие штрафы за загрязнение источников. В Палестине же отношение к водным ресурсам абсолютно варварское. В Газе, например, скважины строились бесконтрольно, и водные слои были выкачаны до такой степени, что в них пошла морская вода. После этого о пресной воде можно было забыть. Но винить себя в катастрофах такого рода не принято — виноват всегда сосед.

 

Вряд ли обойдется без применения силы в Турции, которая еще недавно была избыточно богата водными ресурсами. Но уже в этом году, учитывая изменения климата, наступил водный голод в Анкаре! И теперь Турции нужен свой «поворот рек», чтобы столица имела запасы воды, необходимые для ее жизнедеятельности в привычном режиме. В течение пятнадцати лет будет пройдена условная черта, после которой на Ближнем Востоке может начаться не одна, а несколько «водных войн» /Е.Сатановский, президент Института Ближнего Востока/.

 

 

Восточная Азия

Китай, Монголия, Тайвань, Япония, КНДР, Республика Корея, Дальний Восток

 

Проблема водопользования в верхнем течении Иртыша пока не приняла острые формы, но уже осложняет отношения между странами-соседями. Исток Иртыша расположен на территории Китая, затем река течет по территории Казахстана и России. В конце 90-х годов власти Китая объявили о планах строительства канала в верховьях Иртыша для орошения испытывающих острую нехватку воды земель в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Казахские ученые быстро подсчитали, что после отвода вод на нужды орошения к 2020 году русло Иртыша на всей территории Казахстана и вплоть до Омска, где в него впадает река Омь, может превратиться в цепь болот и стоячих озер. А это будет иметь катастрофические последствия для экономики и экологии не только Казахстана, но и российских областей Западной Сибири.

 

Если канал, который китайцы строят в верховьях Иртыша, заработает на полную мощность, то Иртыш практически пересохнет вплоть до Омска, где в него впадает река Омь.

 

Попытки решить проблему дипломатическим путем пока ни к чему не привели. Китай противится подключению России к переговорам и настаивает, что проблема должна решаться на двусторонней основе — между ним и Казахстаном.

 

Ведутся переговоры: продолжающееся строительство водоотводного канала на территории Китая может привести к тому, что река Аргунь на территории России полностью обмелеет.

 

 

 

Южная Азия

Бангладеш, Бутан, Индия, Мальдивы, Непал, Пакистан, Шри-Ланка

 

Продолжительный и не менее кровопролитный конфликт, индо-пакистанский спор вокруг Кашмира, имеет к воде непосредственное отношение. Истоки практически всех рек, протекающих по территории Пакистана, в том числе главной водной артерии, Инда, находятся в Кашмире, и многие из них — на территории, контролируемой Индией.

 

Уже в первый год после провозглашения независимости обоих государств, весной 1948 года, Индия продемонстрировала своему соседу действенность «водного оружия», перекрыв снабжение водой каналов, орошающих поля в пакистанской провинции Пенджаб.

 

В 1960 году Индия и Пакистан нашли компромисс: они заключили договор о развитии бассейна реки Инд, согласно которому в пользовании Пакистана оказывались воды трех западных рек, питающих Инд, а в пользовании Индии — трех восточных. По этому договору Индия брала на себя обязательство не нарушать водосток рек, протекающих по ее территории, но определенных в пользование Пакистана.

 

Новое обострение водной проблемы произошло в начале 2005 года, когда Дели объявил о планах строительства гидроузла на реке Чинаб. Пакистан усмотрел в этом нарушение договора 1960 года, а мировые СМИ заговорили о том, что «водный удар» по Пакистану может оказаться даже более эффективным, чем ядерный (к тому времени обе страны уже обзавелись ядерным оружием). В конце концов дело было передано на рассмотрение Всемирного банка, который в начале 2007 года вынес свое заключение. Суть его держится в секрете, но обе страны расценили решение банка как свою победу.

 

Но наступившее затишье имеет временный характер. За годы независимого существования Индии и Пакистана количество пресной воды на душу населения в Индии сократилось почти в 3 раза — с 5 тыс. кубометров до 1,8 тыс., а в Пакистане — более чем в 4 (с 5,6 тыс. кубометров до 1,2 тыс.). Показатель в 1 тыс. кубометров считается критическим. Так что новое обострение не за горами.

 

 

Центральная (Средняя) Азия

Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан

Центральная Азия (по определению Юнеско): Монголия, Западный Китай, Пенджаб, Северная Индия, Северный Пакистан, северо-восточный Иран, Афганистан, районы азиатской России южнее таёжной зоны, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан

 

После распада СССР и обретения независимости республиками Центральной Азии многие природные ресурсы оказались по разные стороны границ, что привело к неэффективности использования старых правил распределения гидроэнергоресурсов. Возникла парадоксальная ситуация: вода, которая в регионе – один из важнейших стратегических ресурсов, продолжает оставаться бесплатной. В результате этот вопрос стал здесь одной из главных проблем: оказывая влияние на экономическое и политическое развитие стран, водные ресурсы превратились в серьезный фактор безопасности.

 

Аральское море вычерпано наполовину: Международный фонд спасения Арала обсуждает проблемы на уровне глав государств: собираются президенты Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана.

 

В Центральной Азии появились первые признаки грядущей полномасштабной войны нового типа – за воду /Журнал «Власть», № 37 от 24.09.2007, www.kommersant.ru/. Первые столкновения между Таджикистаном и Узбекистаном уже начались в 2007 г.

 

Отношения между Таджикистаном и Узбекистаном и без того оставляют желать лучшего. Хотя обе страны являются членами одних и тех же региональных организаций — ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭс, между ними действует жесткий визовый режим, транспортное сообщение крайне затруднено, а часть таджикско-узбекской границы и вовсе заминирована со стороны Узбекистана.

 

Нехватка воды превратилась в проблему для Узбекистана, Казахстана и Туркмении – стран, лежащих в низовьях рек Амударьи и Сырдарьи.

 

Таджикистан вынашивает амбициозные планы строительства целой серии ГЭС на реках Вахш и Пяндж, образующих при слиянии главную реку Центральной Азии — Амударью, и на реке Зеравшан — притоке Амударьи

 

Узбекистан возражает против строительства мощных гидроэнергетических сооружений в верховьях трансграничных рек региона. Ташкент полагает, что Рогунская ГЭС в Таджикистане и Камбаратинские ГЭС-1 и -2 в Киргизии после ввода в эксплуатацию негативно повлияют на водноэнергетический баланс и снизят объемы поступления воды в Узбекистан. Ташкент настаивает: прежде чем приступить к строительству больших ГЭС, необходимо заручиться согласием соседей, а также провести международную экспертизу под эгидой ООН.

 

Таджикистан и Киргизия, не первый год находящиеся в кризисе, не в состоянии оплачивать поставки энергоресурсов по мировым ценам и выход видят в развитии собственной гидроэнергетики. Зимой жители этих стран из-за нехватки энергии оказываются в невыносимом положении. Их президенты доказывают, что крупные ГЭС не ухудшат водоснабжение, поскольку, обладая крупными водохранилищами, обеспечат больший сброс воды в страны, лежащие внизу по течению рек, при этом еще Ташкент и Киргизия претендуют на некую компенсацию за накопление воды.

 

Основанием для такого требования послужил доклад Всемирного банка (ВБ) «О взаимосвязи водных и энергетических ресурсов в Центральной Азии», в котором предлагается признать, что «стране, расположенной вверх по течению реки, необходима компенсация в денежной форме за услуги по накоплению воды, которую она обязана предоставлять, неся значительные затраты для своей экономики, а также предусмотреть в соглашениях суммы, оплачиваемые в денежной форме за услуги по накоплению воды».

 

Жесткое разделение стран Центральной Азии на две группы («за» и «против» строительства крупных ГЭС) ведет к региональному расколу. Попытки создать водноэнергетический консорциум провалились.

 

Таджикистан и Киргизия не в состоянии платить высокую цену за потребляемый узбекский газ, а Узбекистан за долги, не учитывая их положение, «давит» — отключает им поставки голубого топлива. У наиболее бедных стран региона – Таджикистана и Киргизии – в нынешнем положении лишь один выход: они должны развивать электроэнергетику, что помимо разрешения энергокризиса может еще и стать статьей наполнения бюджета. Противоречия по водному вопросу между центральноазиатскими странами уже столь глубоки, что без нейтрального посредника в виде Казахстана не обойтись.

 

В августе 2007 г. Таджикистан расторг соглашение с «Русалом» о строительстве Рогунской ГЭС. «Русал» не согласился с требованием Таджикистана построить насыпную плотину на проектном уровне 285 м, а затем поднять ее бетоном до 325 м. Увеличив высоту плотины Рогунской ГЭС на 40-50 м, Таджикистан получает возможность накапливать в водохранилище дополнительно порядка трех кубических километров воды, что приблизительно равно среднему стоку реки Вахш за 50 дней. А, значит, появляются дополнительные возможности для манипулирования объемами стока. Оставить же орошаемые земли ниже по течению без воды хотя бы на три дня — значит на корню погубить урожай стратегически важных для Узбекистана культур, прежде всего хлопчатника. И хотя на практике маловероятно, что Таджикистан решится на такое, возможность использовать регулируемый водосброс как инструмент шантажа безусловно сохраняется.

 

В советское время централизованное планирование позволяло сохранять баланс в отношениях богатых углеводородами Казахстана, Узбекистана и Туркмении с обладающими огромными запасами воды, но небогатыми полезными ископаемыми Таджикистаном и Киргизией. После распада СССР вторая группа стран оказалась в невыгодном положении: нефть и газ им пришлось покупать, а водой, поступающей с их территорий, страны, расположенные ниже по течению рек, пользовались бесплатно.

 

Активность таджикского президента по строительству цепи гидроузлов в верховьях рек, питающих Амударью, призвана ликвидировать этот дисбаланс. Эмомали Рахмон вынашивает грандиозные планы по превращению своей страны в ведущего экспортера электроэнергии. Он рассчитывает не только покрыть нынешний дефицит энергии в стране (в Таджикистане до сих пор нормой считаются периодические отключения электричества), но и освоить такие рынки, как Афганистан и Пакистан. Ресурсы для осуществления таких планов у таджикского руководства есть: по запасам гидроэнергоресурсов (300 млрд кВт ч в год) Таджикистан занимает восьмое место в мире, а по показателям на душу населения — первое.

 

Не отстает от Таджикистана и Киргизия, где находится большинство истоков другой великой реки региона — Сырдарьи. Несогласованность сброса воды из Токтогульского водохранилища уже не раз приводила к конфликтам с властями Узбекистана и Казахстана, требующими ограничить сброс в зимнее время и увеличить его летом. Доходило до того, что Ташкент грозил Бишкеку отключениями газа. Сейчас Киргизия пытается перевести отношения с соседями на рыночные рельсы — «энергоносители в обмен на воду».

 

В ближайшее время может усугубиться положение с обеспечением водой в низовьях Амударьи и Сырдарьи, усугубится экологическая катастрофа высыхающего Арала и станет невозможным проживание здесь десятков миллионов жителей Казахстана, Туркмении и Узбекистана.

 

В самом невыгодном положении находится Казахстан. С одной стороны, это наиболее динамично развивающаяся экономика региона, с другой — из всех постсоветских стран Казахстан имеет наихудший показатель по обеспечению водой в расчете на единицу площади, а подавляющее большинство рек, протекающих по его территории, берет начало либо в Китае (это река Или, впадающая в Балхаш, и Иртыш), либо в Киргизии (Сырдарья), либо в России (Урал). Практически лишены пресной воды основные нефтедобывающие области, что не позволяет в полной мере использовать их экономический потенциал.

 

Казахские ученые уже подсчитали, что больше всех Казахстану задолжала Россия. Расчет прост: по Иртышу, Тоболу и Ишиму в Россию в год утекает 36 кубических километров, а притекает по Уралу только 8. То есть «долг» России составляет 28 кубических километров пресной воды в год.

 

И в связи с этим в Казахстане, а заодно и в Узбекистане стали все чаще возвращаться к идее реанимировать старый и, казалось бы, надежно похороненный проект поворота сибирских рек. Идея вновь прозвучала в 2002 году. На этот раз предлагается построить канал длиной 2500 км от реки Обь, чуть ниже впадения в нее Иртыша, до Сырдарьи и Амударьи, чуть выше их впадения в Аральское море. Экологические последствия проекта точно просчитать невозможно, а предыдущий опыт даже менее масштабных гидропроектов в Центральной Азии (таких, как Каракумский канал) показал, что они дают лишь кратковременный эффект, а затем ведут к усугублению проблем — росту объема солончаков, истощению грунтовых вод и увеличению их солености. И тем не менее у проекта нашлись сторонники. Запад пообещал помочь с поиском необходимых для его осуществления $40 млрд (считается, что проект поможет смягчить для Западной Европы негативные последствия глобальных изменений климата в последние годы), а в России главным сторонником идеи оказался мэр Москвы Юрий Лужков. Впрочем, никаких практических действий пока никто не предпринимал.

 

И тем не менее бурный рост населения Центральной Азии и нужды промышленного и сельского хозяйства на фоне истощения водных ресурсов создают все условия для того, чтобы проблема воды вскоре вышла на первый план, затмив собой все другие проблемы.

 

«Схватки еще предстоят. Страны это бедные, и каждая капля воды на учете. А ледники тем временем тают, и это устойчивая тенденция. Не нужно забывать главную истину: кто в этом регионе командует водой, тот командует всей Ферганской долиной, да и вообще долинами» (А.Малашенко, эксперт Московского центра Карнеги).

 

 

Американский континент

 

США оказывают давление, чтобы завладеть водными ресурсами Канады, которая испытывает проблемы с водой.

 

Пример конфликта между Канадой и США в вопросе водных ресурсов: В конце 1990 годов компания Sun Belt Water Inc,. исходя из Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA, North American Free Trade Agreement) предъявила иск правительству Канады в связи с тем, что канадская провинция Британская Колумбия заморозила соглашение по поставке воды в штат Калифорния, прекратив экспорт воды. Компания также предприняла попытку транспортировать канадскую воду морским транспортом в Азию и на Ближний Восток. Реализация этих проектов была остановлена в связи с общественной реакцией против изъятия воды из экосистемы Канады и ее контролирования частными компаниями.

 

США и Китай начали распространять влияние на водные ресурсы, расположенные вне своей территории. Страны, богатые водными ресурсами, а также страны с ограниченными водными ресурсами скупают у бедных стран территории, на которых расположены водные источники. Такая же ситуация наблюдается и в больших городах, которые используют водные резервы небольших населенных пунктов, расположенных в их окрестностях. Можно отметить, что во всех уголках мира между богатыми и бедными начался водный конфликт, однако, основная борьба ведется за то, кто будет иметь право голоса в вопросе управления водными ресурсами.

 

Известнейшая американская фирма по производству газированных напитков в 2000-м году решила основать завод в поселке Плачимада, расположенном недалеко от города Палгат в индийском штате Керала. Местное руководство выдало фирме лицензию на водопользование. Однако фирма пробурила 6-7 скважин и стала откачивать миллионы литров воды. В связи с этим уровень воды в колодцах поселка снизился с 152 до 45 метров. Кроме того, фирма выбрасывала в опустошенные колодцы, расположенные на территории фирмы, производственные отходы, которые под действием дождей стали отравлять источники воды и рисовые поля.

 

Местное руководство в связи со стремительным сокращением уровня воды в 260-ти колодцах потребовала объяснений от фирмы, но таковых не получила, после чего отменило лицензию. В 2003 году сотрудник здравоохранения региона предупредил местных жителей, что воду в поселке Плачимада нельзя пить и употреблять в пищу. После этого женщины-жительницы поселка начали перед зданием фирмы сидячую забастовку протеста, обратившись за помощью к активистам в водном вопросе по всему миру и получили от них незамедлительную поддержку.

 

Заключение

 

В числе основных государств, испытывающих острую потребность в пресной воде, целесообразно выделить Китай, Индию, а также США.

В наибольшей степени испытывают недостаток в питьевой воде страны Африки к югу от Сахары (Тропическая/Черная Африка). Дефицит чистой и питьевой воды является одной из самых насущных проблем Африки. Только один человек из шести имеет доступ к чистой воде. В развивающихся странах 80% патологий и заболеваний в той или иной мере связано с нехваткой чистой воды.

Дефицит воды угрожает экономическому росту стран Ближнего Востока. Страны Персидского залива предполагают инвестировать US$120 млрд на водные и энергетические проекты в течение следующего десятилетия.

Азия – это самый водопотребляющий континент мира. 449 городов в Китае испытывают недостаток воды, из них 110 уже достигли критического уровня.После нескольких десятилетий бурной индустриализации крупные китайские города вошли в число наиболее неблагоприятных в экологическом отношении. Изменяется экосистема и возникают масштабные экологические проблемы.

В принятой ООН в 2000 году Декларации тысячелетия международное сообщество взяло на себя обязательство к 2015 году наполовину сократить количество людей, лишенных доступа к чистой питьевой воде, и покончить с нерациональным использованием водных ресурсов.

Но до сих пор водные кризисы, экологические риски занимают видное место в списке глобальных рисков 2014 года. Наибольшую обеспокоенность вызывают водные кризисы как результат плохого управления водными запасами и усиления конкуренции за уже скудные водные ресурсы.

 

 

2009 год

 

В статье использованы материалы:

  • доклад ООН о мировых водных конфликтах,
  • Агентство политических новостей, 2007,
  • Журнал «Власть»,
  • Е.Сатановский, президент Института Ближнего Востока, 2008,
  • А.А.Филоник, эксперт Института изучения Израиля и Ближнего Востока.

 

Смотрите также:

Обзор «Мировой рынок пресной воды»

Статья «Геополитическое деление стран мира»

Исследование «Рынок минеральной и питьевой воды в Республике Беларусь»